ЛАТЫШСКИЙ ХЛЕБ

ЦЕННОСТИ

---

Солнечное теплое июньское утро, наполненное запахом сирени и щебетанием птиц. Папа и мама уже на работе. Мы втроем – я, Оля и Вова сидим в маленькой кухоньке за столом – традиционный завтрак. Вокруг нас хлопочет бабушка. Вова её называет «Бабо». Бабо нарезает квадратиками самодельную брынзу, а мы мнём черный хлеб и катаем буртучи – это шарики из черного хлеба с сыром. Попробуйте сами, как это вкусно, да ещё запивать горячим сладким чаем.

– Сегодня надо много буртучей, – авторитетно заявляет Вовка.

– Зачем, чаник? – спрашивает бабушка.

Моя бабушка – грузинка, высокая, статная, ей нет ещё и пятидесяти, с седыми, как лунь, очень красивыми волосами, слегка вьющимися на висках, заплетенными в длинную косу до пояса. По-детски доверчивая и добрая.

– Идём в поход, – сообщает Вова.

Мы визжим от восторга. В походы мы ходили часто, и нам это очень нравилось. Бабушка подсаживается к нам за стол и начинает с нами катать буртучи.

Во дворе собралась уже вся наша команда. Занусовы, Вовка Потехин, Славка Левкин, Илмар, Дзинтра, Тапиньши, Витька Куругоков, Вадим Нестеренко, братья Шарины и красивая застенчивая Наденька Горбачева. Все с интересом смотрят на миску, полную буртучей и ждут лакомого угощения. Тут Вовка заявляет:

– Сейчас буртучи есть не будем. Идём в поход! Все одеваются как на спорт. Выходим через 10 минут.

Через 10 минут вся команда в сборе. В сатиновых шараварах и в резиновых тапках. Только Наденьку её бабушка не отпустила в поход. И бедная Наденька сидит на скамейке и молча плачет одними глазами. Крупные слезинки, как горошины, светятся искринками на её щеках. Вовка дает ей три буртуча.

– Кушай, Надя, не плачь, мы тебе всё расскажем.

За плечами у всех самоделочные рюкзаки из наволочек, в уголках с камушками, перевязанные веревочкой. Вова всем раздаёт буртучи. У кого в рюкзаках хлеб, у кого сухари. У Вдовиных картошка «в мундирах», а у Славки – куриная ножка. У всех вода в обыкновенных бутылках с бумажными пробками.

– А куда пойдём? – наперебой спрашивают ребята.

– Давайте пойдем к бабушке Илмара.

Бабушка Илмара и Дзинтры жила на хуторе около совхоза «Медзе», в трех километрах от нашего дома, по старой железной дороге. Мы все очень хорошо знали бабушку Мирдзу, потому что каждую неделю она привозила продукты на большой телеге и была для нас почти родной.

Всем очень нравится эта идея и радостно, улюлюкая и визжа, мы начинаем движение. Переходим гурьбой улицу к железной дороге и, прыгая по шпалам, направляемся к лесу. Вовка командует:

– Раз, два! Раз, два!

Но никто не слушает его «раз-два». Все весело перепрыгивают со шпалы на шпалу, поют, смеются. Поход – это путь к свободе. Привал устраиваем через полчаса в лесу около дзота – бывшего дзота. Вадик и Вовка Шарин разжигают костёр, а мы все носим хворост и шишки. Наконец наш костёр разгорается. Мы рассаживаемся вокруг и начинаем опустошать свои рюкзаки. И так хорошо всем, весело, вкусно и уже не хочется никуда идти. Пахнет костром, хвоей, и все это наш мир.

В это время на лесной дороге появляется телега, которой умело управляет бабушка Мирдза. Мы все вскакиваем и бежим к ней навстречу. Наперебой рассказываем, что идем в поход к ней в гости. Бабушка заставляет нас затушить костер, собрать мусор, а затем рассаживает нашу команду в телегу, и мы едем в гости.

Мы едем, едем, едем

В далёкие края –

Орём мы во все горло. Ох и повезло!

Подъезжаем шумной гурьбой к хутору. Нас встречает дед Айвар. Мы, спрыгивая с телеги, орём:

-Labdien! Labdien!

Он улыбается своей гостеприимной улыбкой и приговаривает:

– Labi, labi!

Мы, как горох, разбредаемся по двору. Здесь всё интересно: и острая коса, и вилы, и куры, и гуси, поросята, две собаки, три кошки. Бабушка Мирдза приглашает нас в дом и сообщает, что сегодня будет печь хлеб.

В доме всё, как в сказке. Веретено, маленький ткацкий станок, деревянная кровать черного цвета, покрытая коричневым тканым одеялом с желтым национальным орнаментом. Посередине комнаты – огромный дубовый стол, топится печка, а около печки – маленький поросеночек в картонной коробке.

– Слабенький родился, убрали, чтобы не задавили, – поясняет бабушка.

Рядом на табуретке большой таз с какой-то серой глиной, пахнущей кислым тестом. Бабушка на лоб завязала косынку и ловко сильными руками начинает месить тесто. А мы, как зачарованные, наблюдаем за ней. Потом она формует огромные лепешки, укладывает их на деревянные подносы и закрывает льняными полотенцами.

Бабушка рассаживает нас за столом, ставит керамические миски и огромным половником разливает горячее молоко, а в нём – большие буртучи из теста с творогом.

– Буртучи! Буртучи! – орём мы наперебой.

Дед Айвар смотрит на нас и улыбается.

– Что есть буртучи? – спрашивает он

И мы ему объясняем. Затем бабушка просит деда позвонить нашим родителям из совхоза. А мы, забыв о доме, о том, что с нами будет по возвращению, отправляемся на сеновал. Залезаем под самую крышу и уже через десять минут все, опьяненные лесным воздухом, запахом сена, новизной впечатлений, сытые и уставшие, засыпаем.

Просыпаемся уже затемно. Дед Айвар ведет нас в дом. Там весь стол выложен караваями, источающими ароматом тмина и печеного теста. Бабушка Мирдза ловко мажет горячий хлеб сметаной, и корочка запеченного хлеба начинает блестеть, как лакированная. Прижимая к груди большой каравай, бабушка режет его на большие длинные куски, ставит на стол только что взбитое свежее масло и мы, увлеченные этой вкуснятиной, молча уплетаем самый вкусный на свете Латышский хлеб, замешанный на любви к детям и мире на земле.

Вот и папа приехал за нами на «козле» (уазик). И мы все наперебой, как бы оправдываясь, рассказывали о нашем походе. Папа, видя наши счастливые лица, не сердится и стал рядом с Мирдзой и Айваром, растерянно повторяя:

– Уже поздно! Уже поздно, нас ждут и волнуются.

… Я лежу в своей постельке, уже спят Вовка и Оленька. Я тихонечко достаю корочку хлеба с тмином и вдыхаю аромат человеческого добра и счастья!

Спокойной ночи, бабушка Мирдза!

Евгения Тилюга – Глуховская