Ещё раз о каперанге Ушалове. Что имеется в действительности

---

Статья Гунара Силакактыньша о воинской части каперанга Ушалова производит впечатление фальсификации (смотреть статью здесь). Причём, фальсификации намеренной, связанной скорее с политической ситуацией, чем с желанием рассказать о неожиданной находке или пошутить на исторические темы. Одновременно это и попытка увести внимание читающей публики по ложному следу.

О своих намерениях уважаемый историк сообщает сразу, в первом же абзаце, рассказав о бывшем подпольщике, который в советское время занимался шпионажем в пользу в противников советского строя, а ныне не признаёт Республику 4 мая (во что ещё можно поверить) и носит потрёпанное офицерское пальто (что уже совершенно невозможно). То есть, очевидно, что происхождение этого ватманского листа с планом местности совсем не такое, какое описывается в статье. Иначе какой резон держать необычную находку втуне четыре месяца?

Ватманский лист явно долго хранился, не важно где и у кого, ожидая своего часа быть показанным публике. И вот удобный случай представился, когда рассказать о нём стало уже просто нужно, чтобы напомнить лиепайчанам, испугавшимся непредсказуемых действий восточного соседа, о его наследии в Лиепае. Причём, о таком наследии, которое всегда может быть восстановлено, если понадобится (завод только затоплен), и которое своими циклопическими размерами может поразить воображение каждого (и страху нагнать).

Что же изображено на плане? Определённо это не план той местности, о которой говорит уважаемый господин Силакактыньш – между окончанием проспекта Атмодас и грузовой станцией Гвардейская, – и где действительно размещались склады тыла, охранявшие стратегические запасы солдатских порток, портянок, тельняшек, кастрюль, ложек и даже кинопроекционной техники. Об этом сразу скажет любой знаток военного городка, только взглянув на показанный лист. Дело в том, что на плане обозначен большой круглый водоём, и такой на территории бывшей Либавской крепости только один – глубоко в лесу прямо напротив перекрёстка улицы Либиешу и бульвара 14 ноября.

Это озерцо находится в лесу, в низине между высокими валами, уже с конца 19 века. Возможно, это был противопожарный водоём (в минном городке таких два). Возможно, он имел отношение и к железнодорожному ведомству, так как находился в центре разветвлённой железнодорожной узкоколейной сети северной части крепости, с помощью которой сначала крепостные сооружения строились, а потом обслуживались вплоть до 30-х годов, а паровозики нуждались в воде. До середины 90-х годов прошлого века в паре десятков метров от озера пролегал и серьёзный ширококолейный железнодорожный путь, по которому исторически железнодорожные составы двигались в сторону Шкеде, где располагалось депо бронепоездов, перед которым был ещё один минный городок.

При наличии такого отличного ориентира всё становится на свои места, и план местности оказывается хорошо узнаваемым. Это склады боеприпасов между нынешними улицами Ятниеку (вполне солидная асфальтированная улица шириной... двум легковушкам не разъехаться, с 1955 года улица Кондратенко) и оконечностью улицы Артилерияс (ну, это такая земляная, просёлочная, в советское время числившаяся проспектом Ушакова).

В 1990 году летом мне довелось увидеть эту воинскую часть из-за забора, из маленького окошка военного фургончика в котором меня завезли туда на полчаса по пути в другое место. Забор был высоким, очень основательным и аккуратным, хотя и деревянным, а за забором ощущалась большая скученность зданий и техники. Остатки всех этих строений, иногда в виде следов фундаментов на земле, можно видеть и сегодня, а мимо большого, присыпанного землёй бункера – склада боеприпасов, построенного после войны, в 50-е годы, не заметив их, пройти невозможно. Разве что летом со стороны улицы этот холм прячется за густой листвой.

Прямоугольный, железобетонный, присыпанный землёй склад боеприпасов хорошо различим и на приведённом плане, два входа в него, отмеченные на плане как входы в подземные сооружения, тоже существуют до сих пор – входи не хочу. (Только с мощным фонарём, пожалуйста! А то переломаете руки-ноги.) Вид на один из них открывается сразу от входных ворот, второй вход – через дизельную.

Третий вход, указанный на плане рядом с озером, оказывается расположен совсем в другом месте, так как план страдает, как бы сказать... – неточностью. План очень схематичен. Третий вход, которых сразу два рядом друг с другом, в ещё один железобетонный склад боеприпасов расположен севернее, а не восточнее. Этот склад, вдвое больше первого, очень близок к бывшей воинской части, занимавшей Северные форты, ныне «рекультивированной», и хорошо различим через полянку с дороги вдоль южного края комплекса Северного форта, что идёт вдоль старого, давно заросшего, а изначально заполненного водой рва. Лицезрение же окрестного ландшафта вокруг озера наводит на мысль, что многое там было демонтировано и вывезено.

Сооружение, отмеченное на плане как Дизельная, действительно производит впечатление. Сооружение с несколькими большими залами высотой в два этажа с воздухозаборными камерами, прикрывавшимися жалюзи, построено из полуметровой толщины железобетонных конструкций. Оно являет собой единое целое с надземной частью складов. С указанной на карте внутренней дороги Дизельную не увидеть, она скрыта за деревьями. Подходы к ней перерыты искателями металла и представляют собой непрерывную полосу препятствий из ям, рытвин и канав.

Несмотря на большие размеры части, постоянных солдатских казарм на её территории не было, охранная служба, очевидно, велась вахтовым методом, то есть каждое утро привозили дежурную смену. На высоких точках, каких на территории части достаточно, включая крыши бункеров, располагались и отмеченные на плане огневые точки, их зоны обстрела «смотрят» в основном на запад и север. Главные ворота – на плане они слева – по сю пору находятся напротив площадки рядом с улицей Ятниеку, откуда ведёт просёлочная дорога через лес к башням дальномеров и где часто оставляют свои машины рыбаки. В паре сотен метров к югу находится самая высокая точка Лиепаи – отметка 22,3 метра, – с которой вся ближняя часть территории воинской части видна как на ладони (когда листвы нет).

Последнее, что можно сказать – никакой железнодорожной рампы рядом не было. Ближайшая была на станции Гвардейская, хотя никто не мог запретить остановить тепловоз на лужайке у переезда через улицу Артилерияс или у внешних строений в начале Северного форта для разгрузки вагонов. При этом от бывшего переезда к части и по её территории идёт выемка, годная для прокладки железнодорожного пути, но предположу, всё-таки, что это остатки узкоколейных путей к центральной части Северных фортов, действовавших в первые годы существования крепости и остававшихся в более или менее нетронутом виде до Второй Мировой войны. В пользу этой версии говорит то, что остатков современного балластного основания в выемке не наблюдается и она упирается прямо в стену большого, плохо сохранившегося здания из белого кирпича; также близ неё не видно никакой разгрузочной рампы, что было бы естественно воинской части с оружейными складами, и ещё такая же выемка имеется южнее водоёма Беберлини, точно по линии такого же старого узкоколейного пути.

В нашем местном лиепайском фольклоре приходилось слышать, что это место называют «дачей Горшкова», мол, здесь, внизу находится запасной подземный командный пункт командующего Балтийским флотом. Сомневаюсь. Скорее всего, этот объект размещается в полутора километрах южнее.

Определённо представители НАТО, принимавшие военные объекты у уходящей Российской армии в середине 90-х годов (не надо меня поправлять, что мы вступили в НАТО гораздо позже, без комментариев), прекрасно были осведомлены о существовании всех надземных и подземных объектов на бывшей советской военно-морской базе в Лиепае. Некоторые объекты военного наследия России тщательно охраняются до сих пор, другие же были сразу оставлены на разграбление. К первым относится военный объект, занимающий так называемую Вторую батарею морской артиллерии Либавской крепости – скрывающийся в лесу форт. Всякий полюбопытствовавший и посмотревший на него вблизи сразу смекнёт, что его неслучайно держат за двумя рядами колючей проволоки и охраняют с помощью мощных системам видеонаблюдения. Ещё лет десять назад его окружали мощные громоотводы. Не любопытствуйте, проходите мимо. Там, кстати, работает целая команда вооружённых солдат. Казалось бы – больше негде было сделать военный склад? Что же они там охраняют так сильно на протяжении всех лет независимости? Уж точно не голые стены царской постройки. Об этом, впрочем, в статье уважаемого историка не сказано ни слова.

Теперь о подземном заводе. Завод был. Подземный ли? Это неизвестно. Во всяком случае, «подземные сооружения» в виде двух присыпанных землёй железобетонных складов боеприпасов, что изображены на плане, приведённом в статье уважаемым историком, заводом быть не могут. Для сравнения можно вспомнить хотя бы подземную электростанцию в Риге, на берегу озера Бабелитис. Её масштабы несравнимы с тем, что закопано у нас где бы то ни было в лесах Каросты. При этом в Риге под землю спрятана всего лишь электростанция, к тому же построенная в 30-е годы, – каким же по размеру должен быть настоящий подземный завод?

Тем не менее, производственные корпуса имеются к юго-востоку от водоёма Беберлини. Они скрываются за высокой дюной, являющейся началом той самой дюнной гряды, которая, прикрывая весь прячущийся в сосновом лесу городок с северо-востока, по диагонали тянется к морю. Со всех сторон они также были окружены колючей проволокой. В два ряда. От магистральной железнодорожной ветки, огибавшей Беберлини, параллельно ей, к южной оконечности завода подходил подъездной путь. Там, уже за колючей проволокой, была и разгрузочная рампа, небольшая, вагона на три. От рампы в продолжении подъездных путей грузовой станции Гвардейская, к востоку от нынешней улицы Либиешу, близ Беберлини, которую, видимо, имел в виду господин Силакактыньш, эта рампа находится на расстоянии более километра и не имеет с той, упомянутой Силакактыньшем, ничего общего. Здания завода сохранились. Побитые, конечно.

С другой стороны дюны, севернее, за бывшим уже пейнтбольным городком, находятся огромные главные пороховые склады Лиепайской крепости, построенные при царе. Если с запада сохранились входы, что помнят императорских солдат, то с востока стены и разгрузочные площадки явно подверглись серьёзной перестройке после Второй Мировой войны. Не исключаю, что именно эти гигантские сооружения дали повод к возникновению слухов о подземном заводе.

К западу от старых главных складов, прямо рядом с ними, стоит современный бункер – самый большой в нашем «военном лесу» (ангар за Дворцом Офицерского собрания раза в три больше) и особым образом укреплённый. В нём под сводами собрана ещё дополнительная основательная железобетонная коробка, предназначение которой – защитить хранимое имущество в случае повреждения внешней оболочки. Ничего подземного – это обычный, сборный, железобетонный бункер, собранный на поверхности и обильно присыпанный землёй.

У входа в него, вернее, у ворот въезда в него, с правой стороны на стене нарисованы краской знаки радиационной опасности. Трудно сказать, было ли это сделано уже в годы независимости по результатам замеров или же ещё во время присутствия в Лиепае Российской армии. Всё-таки это место тоже было окружено двумя рядами колючки, даром что оно на самом берегу карьера Беберлини. Я тоже слышал, что в Лиепаю ходили поезда с радиоактивными военными грузами. Читал и о существовании в советской армии торпед с ядерными зарядами. Правда, в услышанном мною варианте рассказа о якобы существовавшем в Каросте подземном заводе на нём изготавливалось ракетное топливо, экологически очень грязное. Значит, истина где-то рядом.

Юрис Ракис утверждает, что в производственных корпусах собирали и обслуживали «изделие № 1» – атомные боеголовки, которые прибывали в Лиепаю, разгружались на той самой короткой рампе юго-восточнее водоёма Беберлини, и хранились в особо укреплённом бункере рядом со старыми пороховыми складами. Жаль, что «старые подпольщики» никогда не слышали рассказов господина Ракиса.

Так что делать с подземным заводом? А где ему быть, скажите, пожалуйста?! Вы представляете себе геологию Лиепаи? Осадочный слой, представляющий собой сплошной песок с последующим каменистым суглинком, у нас продолжается вглубь всего на 13 – 30 метров. Это два-три этажа вниз, максимум девять. А глубже – твёрдое основание. В разных местах города оно начинается на разной глубине. Сваи Нового моста через Торговый канал упираются на него на глубине 18 метров. Под комплексом мартеновского цеха «Металлурга» твёрдое основание начинается на глубине 23 метров. В Тосмаре до него меньше 10 метров. В Капседе за Тосмарским озером оно выходит на поверхность – да-да, это тот самый доломитный карьер. Вы представляете себе, как долбить огромные полости в доломите? Да ещё в двух шагах от моря? На небольшой подземный командный пункт, может, терпения (и прорвы денег) хватит. Лиепая была одной из целей для ядерного удара во время Холодной войны, и он был нужен. Но целый завод?

Допускаю, что одной из целей создания песчаного карьера Беберлини была подготовка к строительству подземного бункера. От озера до Второй батареи как места возможного входа (отлично прикрытого, между прочим, со всех сторон огромными, до 20 метров высотой от уровня моря, искусственно насыпанными дюнами) меньше километра. Я хорошо запомнил, как в начале 2000-х годов в одном из номеров Курземес Вардс один лиепайский водолаз рассказывал, что он увидел на дне Беберлини, на глубине чуть ли не 18 метров (!) – там были железнодорожные рельсы и вагонетки. Вагонетки применяются при разработке горных выработок, проще говоря, при строительстве подземных тоннелей. К сожалению, в нашей городской газете о таких деталях всегда упоминается вскользь, ничего конкретного.

Но если так, то подземный военный бункер был построен ещё в 50–60-е годы, а не в 70-е, как упоминает господин Силакактыньш. Дело в том, что уже в начале 70-х годов этот карьер был заполнен водой и на нём велась добыча песка для лиепайского завода силикатного кирпича, построенного ещё в 1958 году, с помощью плавучих землечерпалок. На шум работы этих агрегатов жаловалось население ближайших жилых домов, о чём мне приходилось читать в документах Лиепайского горисполкома того времени.

Если же подземные сооружения существуют, и они действительно построены в доломите на глубине 70-ти метров и глубже, то это значит, что они прекрасно сохранились до нашего времени и готовы к работе. Такое и затапливать нет нужды.

Про 15 тысяч человек. Ну откуда такие цифры? Сколько пассажирских поездов нужно, чтобы привезти такое количество людей? Откуда – из Зауралья?! За три тысячи километров везти рабочие руки на завод в приморский город? Это количество сопоставимо с населением всего военного городка. Последние известные официальные данные, появляющиеся в документах Горисполкома, относятся к 1958-му году. Тогда на закрытой с 1947 года территории военно-морской базы проживали 24 тысячи человек. Отмечу, что жили в условиях крайней скученности, преимущественно в каменных и деревянных зданиях царской постройки и в бараках, часто без элементарных удобств, с плохо работающими в районе канализацией и водопроводом. Да эти люди просто заслужили памятник. В отношении поздних 80-х годов фигурируют незадокументированные сведения о 18 тысячах человек, но это уже, по всей видимости, только жители военного городка, без учёта военнослужащих, проживавших в своих воинских частях, раскиданных по лесам, и их могло быть ещё примерно столько же.

В любом случае, какое снабжение продовольствием, водой потребовалось бы для количества подземных жителей в 15 тысяч человек? А какое количество свежего воздуха им было бы необходимо! Однако нигде в Каросте не замечено гигантских воздухозаборных вентиляционных шахт, даже ни одной. Нет у нас и ни одного портала, по которому под землю могли бы уходить поезда или хотя бы автомобили. В других городах с развитыми подземными сооружениями такое есть. То же относится и к якобы существующему по слухам подземному госпиталю рядом с Тосмаре. У него нет ни входов, ни шахт вентиляции. При этом в Лиепае уже есть один современный военный госпиталь на все случаи жизни – это центральная городская больница, специально построенная в отдалении от города и по нормам устойчивости, рассчитанным на военные действия. Об этом мне рассказывали инженеры-строители, работавшие на стройке больницы.

Все эти разговоры и слухи – о подземном заводе, подземном госпитале, подземных коридорах по всему периметру города, выходящих даже на тот берег Лиепайского озера – последствия секретности, окружавшей город и военную базу флота. С 1947 года полностью закрытой для гражданских лиц была объявлена территория военного порта, военного городка и бывшей Либавской крепости в лесах к северу от военного порта, а с августа 1950 года закрытым городом стала и вся Лиепая. Режим закрытости и секретности продолжался долгие десятилетия.

Вот почему я не могу отнестись серьёзно к статье, опубликованной уважаемым историком Гунаром Силакактыньшем. Это он явно так пошутил. А так как шутка прозвучала очень не вовремя, то стала провокацией, возможно, вопреки желанию автора.

К сожалению, нет сегодня в Лиепае компетентных людей, кто мог бы точно рассказать, где под нашими ногами находятся артефакты векового пребывания в городе российской армии и флота. (А если и есть, то не скажут, или они уже забыли.) Во всяком случае, активистов Народного фронта к таким компетентным людям точно отнести нельзя. По многим причинам. Легенд о подземной Лиепае очень много, но не нашлось ещё человека или группы людей, кто взялся бы все эти слухи собрать, систематизировать, проверить и написать свои выводы, предварительно узнав всё возможное в военных архивах России. Как это сделал в отношении российских и советских фортификационных сооружений на берегах Балтийского моря рижанин Юрий Мелконов.

Я не пессимист. Я уверен, что в военном наследии города может быть много интересного. Но всё-таки об этих вопросах следует рассуждать здраво, не транслируя и не умножая абсурдные слухи.

Ярополк Доренский